[Летописец Странников]

Деанон прошел Спящий знает когда, а сюда вс ене донесу... исправляюсь.


Название: Новенькая

— Ну, где же наша новенькая? — Ольга оценила безупречность макияжа с помощью карманного зеркальца.
Лаборатория сегодня была, что называется, при полном параде. Показаться перед вчерашней выпускницей немодными и неухоженными? Кошмарно! Ужасно! Немыслимо!
Одна Власта выглядела, как всегда, и на других фей посматривала снисходительно.
— Это же твоя троюродная сестра, — упрекнула её Любава.
— Которую я знаю с пеленок, — отмахнулась Власта. — Терпите, девушки. Она потом уйдет к генетикам, на ваше счастье.
Хлопнула дверь. Три хищных, оценивающих взгляда устремились к новенькой.
— Ой… — еле слышно выдохнула Злата.
— А… — начала и осеклась Любава.
— Это что?! — Ольга перегнулась через стол.
— Берцы! — новенькая фея гордо отставила ногу. — Очень удобно.
Кроме берц, присутствовали: вытертые джинсы, черная майка с незнакомой эмблемой и надписью «Мельница», распахнутая ветровка болотного цвета и рюкзак за плечами. Феи подавленно молчали. Пытались осознать и ответить на вопрос: как с этим работать бок о бок.
Вчерашняя выпускница растрепала ладонью и без того стоящие дыбом короткие волосы, улыбнулась:
— Ну, я Ратислава. Можно — Славка. Эгей, девочки, отомрите, я к вам на полгода на стажировку, всего-навсего.



Название: Главное - хвост!

Лосиный Остров млел под теплым солнышком. Безумное цветение мая осталось позади, иссушающая жара июля была ещё далеко, и лес переливался всеми оттенками зелени. Шум трассы сюда доносился совсем невнятно, сливаясь с шумом листьев, задетых ленивым ветерком.
Тишина. Покой. И безлюдье — кто сюда полезет, без тропинок, да через забор?
Но кто-то все-таки полез. Торжественную лесную тишину нарушали чьи-то горестные и довольно громкие вопли.
— Ау-у! Моряны! Есть тут кто живой?!
Судя по страдальческой мине, орущий в пространство парень сам себя чувствовал редким идиотом, но концерта не прекращал. Лиана за ним наблюдала уже минуты две, а услышала и того раньше. Вообще-то до строго охраняемой границы, из-за которой любого не приглашенного выдворяют без лишних нежностей (а точнее, душевным моряньим пинком в филейную часть тела), чел не дошел. Чуть-чуть. Сделать крюк и посмотреть, кто так надрывается, лесным стражницам позволительно и даже одобрительно.
Лиана сбросила боевую шкуру, высунулась из кустов и тоном умного Кролика произнесла:
— И нечего так орать.
Чел замолчал. Чел обернулся. Прищурился, идентифицировал Лиану, как «моряну белую», и просиял:
— Ты правда моряна, да? Наконец-то, а то стою тут, верещу, как дебил… — признался он смущенно, глядя куда-то вбок.
На дебила парень похож не был — молодой, симпатичный, волосы прямые и русые, глаза светлые. То ли серые, то ли серо-голубые… пожалуй, Лиана с таким познакомилась бы. В свободное от патрулирования время.
— Глупый чел! А если бы я просто девушкой была? Не из Города? — она выразительно постучала по лбу согнутым пальцем. Звук вышел гулким.
Чел ничуть не смутился, беззаботно махнув рукой в ответ:
— Сказал бы, что у нас тут ролевая игра. Извини, я тебя не очень от дел отрываю?
Лиана не сдержавшись, тихонько фыркнула. Парнишка был очень обаятельным и безнадежно цивильным. Несмотря на грязные кроссовки, промокшие у пяток джинсы, рукав рубашки, испачканный в древесной трухе, и блуждание по чаще леса. Городской мальчик из приличной семьи. Казалось странным, что он вообще знаком с таким понятием, как «ролевая игра».
— Пока не слишком, — успокоила чела лесная стражница, выходя, наконец, из кустов. — Немножко поболтать здесь я могу. Так зачем тебе моряна?
Парень оживился:
— Да понимаешь, я в Городе недавно. Вот, поспорил с народом из школы, что найду моряну на Лосином острове...
— Ты что пил?! — возопила Лиана, не дослушав объяснений.
— Квас! — с кристально честным взглядом отрапортовал чел.
Лиана скептически принюхалась:
— Правда. Только квас. Глупый чел, мы же тут в боевых шкурах ходим!
— Ну и что? Вы же не черные. Чего вас бояться-то?
Моряна от такого заявления поперхнулась воздухом:
— А ты эту шкуру видел?!
— Так а я за чем шел — любопытно! Где вас еще в шкуре увидишь, вы ж не зверюшки в зоопарке, чтобы просто так перекинуться просить. Да и вообще, там. в городе, морок наводить придется.
Разговор безумный, но Лиане чем дальше, тем больше нравилось. И чел такой милый и наивный. Неиспорченный…
«Но, — безжалостно напомнила она себе, — всё это лишь до тех пор, пока не увидит шкуру».
С иллюзиями надо расставаться как можно быстрее. Ведь убежит впереди собственного визга, как только увидит!
— Ладно, — нехотя произнесла она. — Смотри, любопытный.
Ага, убежал он, как же. Хоть бы побледнел для приличия. Лиана ждала всего, чего угодно, только не загоревшихся восторгом глаз и радостного выдоха:
— Круто!!
— А… э… не страшно? — очень осторожно осведомилась она.
— Да ладно тебе! Такая очаровашка… с рожками… ух ты, и хвост есть!
Бедная моряна едва не села на этот самый хвост. При виде боевой шкуры закаленные рыцари, бывало, вздрагивали. А ему — «очаровашка». Ну и челы пошли, печенка Спящего! Лиана вернулась в человеческий облик, деловито пригладила волосы.
— Тебя как зовут-то?
— А? Меня? Дима.
— А я Лиана. Пиши телефон! Ну, или запоминай, если не на что. Будем доказывать твоим приятелям, что моряну ты нашел.
— Ты серьезно? Ты же… такая… — Дима неопределенно пошевелил пальцами. — А я маг недоученный. У тебя же, наверное…
Лиана открыла рот. Закрыла. Прыснула смехом и отчаянно замахала руками, перебивая:
— Ой, смешной ты… думаешь, вокруг меня поклонники толпами, да?
— Конечно, — удивился он. — Разве нет?
— Я страшная, ужасная и вообще искусственно выведенная. Меня кто боится, кто презирает. Откуда им взяться? Тем более толпами!
— Понял, проникся, уже пишу, — Дима достал из кармана трубку. — Но странные они, конечно. Такую девушку…

* * *

— А все-таки, почему? — моряна поболтала трубочкой в безалкогольном коктейле. — Ведь нас и делали такими, чтобы все боялись.
Льдинки со звоном стукнулись о стеклянные стенки. Лето есть лето, по жаре градусов хотелось только тех, которые на термометре со знаком «минус». К сожалению, погода не собиралась учитывать желания разумных – скорее, гнусно над ними издевалась. Разумные героически терпели.
— Ага, и в штабеля складывались. Сами.
Димка смотрел на новую знакомую всё с тем же восторгом. Лиане подумалось, что данный конкретный чел уже присматривает в штабеле самое выгодное место.
— Ну-у, сами все-таки не складываются. Приходится помогать, — девушка чуть презрительно, с видом бывалого вояки наморщила нос.
Признаваться восторженному поклоннику, что она на самом деле совсем молоденькая моряна и в настоящих боях не участвовала, Лиане было стыдно. Даже моряне приятно, когда на неё так смотрят.
— Ты же белая, — повторил Дима свой довод. — А я старался далеко не лезть. Чего вас-то бояться?
— Пре-елесть, — протянула девушка и занялась коктейлем.
— Мы умеем, — скромно согласился чел.
Какое-то время они молчали, разглядывая улицу через окно уютного кафе-бара в центре Города. Мимо бежали челы, торопящиеся проскочить горячий асфальт и оказаться в относительной тени.
За стойкой конец охмурял очередную феечку, более раздетую, чем одетую. Другая фея — в кроссовках, драных джинсах, светлой футболке и с плетеными феньками на руках — смотрела на соседку с непередаваемо унылым выражением лица. За соседним столиком молодой темноволосый и носатый парень увлеченно ковырялся в навороченном телефоне – подсчитывал что-то своё, шасское иным расам малопонятное Хлопнула дверь — вошел сердитый всклокоченный чуд, вполголоса изливая возмущение по поводу сумасшедших пробок.
— Дим, а я, серьезно, в первый раз вижу, чтобы от боевой шкуры не шарахались, — Лиана повертела в руках стакан, в котором остался только лед на дне.
— Подумаешь, шкура, — он улыбнулся, как-то очень спокойно и хорошо. На душе у моряны потеплело, а Димка продолжил: — Я в игры дуюсь с тех пор, как ещё под стол пешком ходил. В компьютерные, видео. Ты бы видела, каких монстров там рисуют! Если уж мне тогда кошмары не снились…
Лиана прыснула смехом в сложенные ладони.
— Ой, не могу… гениальные выкладки! Невозможные изобретения! Ой, мамочки… фата Мара оказалась бессильна против человской компьютерной графики. Ой, пятки Спящего, я сейчас от смеха лопну!
Обвешанная феньками люда обернулась и задорно подмигнула слегка обалдевшему челу.


Задание: кроссовер с fandom L0GH 2013
Название: Память о будущем

Если бы кто-то располагал возможностью и правом прогуляться ночью по саду вокруг новой резиденции нового кайзера, то удивился бы двум совершенно посторонним личностям, вольготно расположившимся под самой стеной.
— Я не уверен…
— Я – уверен. Мальчик бросится спасать своего друга, теряя по пути тапки, корону и белый плащик.
Возможно, этот кто-то возмутился бы непочтительности, с которой собеседники отзывались о владыке известной части Галактики.
— А, вот что ты хочешь ему предложить.
— Именно это, — один из собеседников разжал кулак. На узкой белой ладони стояли миниатюрные песочные часы, они отчетливо светились, а серебристый песок, презрев законы физики, тек одновременно вниз и вверх. – Я давно за ним наблюдаю. Их белокурое величество дозрело до того, что друг ему нужнее, чем корона.
— При его талантах завоевать корону второй раз несложно.
— Тем более. А нам эта рыжая совесть нужна, как воздух – без него все может окончательно полететь кувырком! Гиперборейцы расползлись, темные интригуют, чуды точат клык… я едва уговорил Милораду, что людам сюда лезть не стоит. Нет уж. Лучше рискнуть и попробовать еще раз…
И еще больше удивился упоминаемым личностям и народам, о которых ни один человек не слышал.
— Эйкин, ты авантюрист.
— Да, — гордо подтвердил тот. – За что и был выбран.
Молчание. Тихий, усталый голос:
— Нельзя играть со временем. Одни уже… доигрались.
Его собеседник чуть слышно хмыкнул:
— Иногда время не оставляет других выходов. Я не хочу очередных Войн Кадаф, тем более не хочу, чтобы в них была втянута МОЯ семья... И ты не хочешь. Сейчас они уже неизбежны, но если вернуться в тогда…
— Если только он тебе поверит.
— Еще как поверит. И вообще, я у него право на Землю потребую.
Первый затрясся в приступе беззвучного смеха. Махнул рукой – иди уже. Второй бережно сжал пальцы, оберегая песочные часы и с места, не примериваясь, рванул вверх, к балкону – едва опираясь на узорные выступы стены. Тот, кто остался внизу, прислонился к стене и застыл в неподвижности.
Их не отследила ни одна шпионская камера из тех, что спрятаны в каждом кусте вокруг резиденции нового кайзера.
Их не заметили ни бдительные гвардейцы Кисслинга, ни суровые бойцы Кесслера, ни даже скромные, незаметные, но очень профессиональные подчиненные Оберштайна.
Они прошли к комнатам Райнхарда, как туман, как еле заметные лунные лучи, не потревожив лишней пылинки. А на потревоженные набросили морок. Здесь некому считывать следы арканов и приглядывать за возмущением энергетического поля.
Среди человских правителей нет магов.

Райнхард фон Лоэнграмм, покоритель Галактики, уже не помнил, когда до него дошло, что он ненавидит ночи. Раньше спокойная темнота и сияние звездного купола над головой помогали набраться сил, теперь же… теперь мерцающие точки напоминали о том, что за спиной никого нет. Нет того, кто будет смотреть на звезды вместе с тобой, разделяя мечты, понимая без слов. Кайзер раздраженно задернул занавеску. Он никогда не был недоволен своей внешностью (еще бы!), но отражение в стекле слегка размывало тонкие черты лица, лампа подсвечивала белокурые волосы, создавая ореол, глаза оставались в тени – на черном фоне все это отчетливо напоминало призрака.
Иногда ему казалось, что без него обойдутся уже сейчас. Все на своих местах, и государственная машина может функционировать сама… предаться мечтам о героической смерти в бою мешала совесть. Погибнуть сам по себе Райнхард уже не может, а «Брунгильду» и её команду жалко. К тому же, если не станет кайзера, верные соратники посадят на трон его сестру. Аннерозе только трона и не хватает, бедняжка без того от всех прячется, наглядевшись на придворные радости в бытность фавориткой Фридриха. Двор с тех пор изменился радикально, но это вы уставшей от внимания женщине попробуйте объяснить. Так что, твое величество, расправь плечи, подбородок повыше, и строевым шагом – полный вперед.
Очень хотелось с кем-нибудь подраться. С размахом и вкусом, чтобы поломать голову над вражескими маневрами… но достойные враги тоже закончились.
Утром, Райнхард знал, тоска сама собой пропадет. Развеется. Исчезнет, задавленная уймой важных и интересных дел, часть которых он сам себе изобрел… но до утра так далеко… он вздохнул, отворачиваясь от окна. Глупо, в самом деле, без конца рассматривать занавеску.
…Первой мыслью было: «Откуда здесь Фаренхайт?!» – в качестве домашнего призрака он предпочтет Кирхайса. Райнхард даже глаза потер. Беловолосый мужчина из комнаты не пропал, но стало понятно, что погибшему адмиралу он в худшем случае близкий родич. И волосы длиннее – до пояса, в хвост собраны, и глаза другого оттенка, и черты лица тоньше. А вот выражение то самое, «неуставное». Адальберт в те времена, когда все они были юными, бестолковыми и нетитулованными, иногда смотрел с эдаким ехидным интересом: ну, что дальше, командующий?
— Кто ты и как сюда попал?!
Сюда, в самое защищенное место Феззана… и никто, никто не поднял тревоги! Или… нарочно пропустили?
— Доброй ночи, уважаемый кайзер, — жизнерадостно поприветствовал беловолосый, даже не подумав кланяться. — Не надо так сурово сверкать глазами, я тут с мирными целями. Меня никто не пропускал — я сам пришел.
— Оу, как интересно, — Райнхард гордо прошел мимо незнакомца, опустился в кресло. Жаль, что успел переодеться, без мундира как-то неловко. К нему по делу, а он в халате… — Как же вам это удалось?
— Проще некуда, — безмятежно прозвучало в ответ. – Хочешь, покажу?
Уважения к титулу и подвигам он явно не испытывал, предложения перейти на более вежливое «вы» не принял. Райнхард не успел решить, как он относится к такой фамильярности, потому что незнакомец (а все-таки, родич он Адальберту или нет?), приступил к наглядной демонстрации. Картинно поднял руку, загородив лицо. По воздуху прошла легкая рябь… и перед ошарашенным Райнхардом навытяжку встал его собственный военный министр. Зачарованный кайзер поднялся и бесцеремонно пощупал край серого плаща. На фаренхайтовом родиче никаких накидок не было, но пальцы чувствовали тяжелую плотную ткань… Райнхард обошел кругом – он готов был поклясться, что перед ним Пауль фон Оберштайн, и никто иной! Рост, сложение, одежда, волосы с проседью, даже выражение лица «рыба свежемороженая» соответствовало.
— Кажется, я сошел с ума…
— Какая досада, — поддакнул Оберштайн. Министр усмехнулся, подмигнул, после чего растаял в воздухе. Перед Райнхардом стоял все тот же беловолосый парень. Улыбка, которая на лице министра смотрелась сюрреалистически, красивому незнакомцу необыкновенно шла.
— Это морок, — нравоучительно пояснил он. – Могу прикинуться Оберштайном. А могу – вашей очаровательной Хильдой, или вашим же адъютантом Эмилем, или покойным Фридрихом. А могу просто стать невидимым.
— А камеры? – к счастью, Райнхард не разучился удивляться. Первый шок прошел, ему стало интересно. И вообще полезная штука… наверное…
— Видеокамеры увидят то, что я покажу. Или не увидят ничего. Защита от иных систем слежения немного сложнее, но существует.
— И где этому учат? – у кайзера по-мальчишески загорелись глаза. Кому в двадцать пять лет не будут интересны такие чудеса!
— Сожалею, — беловолосый развел руками. – Нужны врожденные способности.
— Оу… — Райнхард разочарованно опустился обратно в кресло. – Вы упоминали о каком-то деле.
— Упоминал. Во— первых, я немного увлекся и не представился… моё имя Эйкин, и я немного твой коллега. Тоже, хм, правитель, и тоже с… относительно недавнего времени.
— Еще скажи, что пришел к власти тем же способом, — насмешливо подсказал Райнхард.
— Нет, зачем? У нас все проще… Я принадлежу к народу, который генетически не имеет ничего общего с людьми, — и, опережая: — Нет, мы не с другого конца Галактики, мы тоже с Земли. Нет, я выгляжу именно так, как выгляжу, наша эволюция шла по похожему принципу. Ты уже понял, что нам подвластны иные силы, незнакомые человечеству. Я готов предложить помощь этих сил в обмен на то, что важно для нас.
— То, чего я в своем доме не знаю… — прошептал Райнхард. Почему-то вспомнились сказки, которые Аннерозе читала ему вслух в далеком детстве.
— Про это – знаешь, — успокоил Эйкин. – Нам нужна Земля.
— Ещё одни терраисты!
— Попрошу без оскорблений! – беловолосый заметно обиделся. – Сравнивать честного асура с гиперборейцами — это чуточку перебор!
— Сравнивать кого с кем?!
— Неважно. Эти… терраисты – ваши враги. Нам они тоже далеко не друзья. Оставшуюся на Земле мерзость я желаю извести на правах хозяина.
— Вот как, значит, — Райнхард потер лоб. Пожал плечами. Ночное посещение, странные разговоры, непонятные трюки, больше всего напоминающие колдовство из детских сказок… может, он в самом деле с ума сошел? Было бы обидно. Но Райнхард фон Лоэнграмм никогда и ничего не делает вполсилы, и безумствовать будет с размахом! – И что предложите в обмен? Шутки вроде вашего… — кайзер пошевелил пальцами, — …морока?
— Ну что ты, величество, я же не балаганный фокусник, — Эйкин наконец-то опустился в кресло напротив и впервые посмотрел Райнхарду прямо в глаза.
И человеку стало жутко. Райнхард по праву считал себя отважным, он не раз смотрел смерти в глаза – так то смерти, а здесь сама Вечность. Сияние, в котором подвластные кайзеру звезды – малые искры. Опыт, где атомный век человечества – один эпизод, не самый долгий. Наверное, такими древние люди представляли богов. Или… демонов-искусителей?
«Он просит Землю? Он мог бы взять все мои планеты, не слишком трудясь! Что ему нужно на самом деле?!»
— Я могу помочь исправить ошибку, — шелковым голосом произнес беловолосый.
— Какую?..
— Любую. Какую захотите, — Эйкин отвел глаза, усмехнулся и протянул Райнхарду раскрытую ладонь. Песочные часы казались сгустком овеществленного света. Райнхард с трудом отвел глаза от немыслимого движения не то песчинок, не то искр, — Этот аркан называется «Песочные часы». Он много тысяч лет был под запретом, потому что слишком сильно – необратимо! – меняет мир. Играть со временем нельзя, но порой приходится. Я рискнул. Рискни и ты, если хочешь. Его осталось только запустить.
— И?.. – у кайзера задрожали руки. Райнхард сжал пальцы, чтобы это не было так заметно.
— И вернешься в любой отрезок времени. Сможешь отменить неверное решение. Сказать несказанное. Или промолчать там, где когда-то не смог. Начать сначала и пойти другой дорогой. Изменить в своей жизни любой миг — но только один, поэтому хорошо подумай.
Изменить решение. Начать сначала. Пойти другой дорогой…
Рыжие кудри в луже крови, серебряное шитье мундира, ставшее алым, последний вздох с кровавой пеной на губах. Зигфрид Кирхайс – Зиг, друг мой, брат мой, моё второе сердце, совесть моя! Остановивший несущуюся смерть, закрывший собой друга…. А друг потом долго думал, стоил ли такой жертвы. Райнхард закрыл глаза, пытаясь спастись от огромности понимания. Отменить брошенный в пылу ссоры приказ – и друг встретит убийцу с оружием в руках. Вот так легко. И не будет вымораживающих изнутри горя и ярости, а значит, не будет приказа – уничтожить всех мужчин в семье того, кто Ансбаха подослал и подучил. И дурных мстительниц тоже не будет. И Кирхайс всегда сможет схватить за руку, остановить верным словом так, как только он мог – и не будет других ошибок, мелких, несчетных и таких досадных. И сестра снова будет улыбаться.
Или просто не пускать Ансбаха, а сразу заключить под стражу. Тогда никто не будет ни с кем драться и рисковать жизнью, и они обязательно помирятся… после.
Или, еще лучше – не ссориться! Вернуться на день раньше, и, когда Кирхайс спросит про Вестерланд…
А Кирхайс не может не спросить про Вестерланд… до Ансбаха. Или после. Даже если никакого Ансбаха не будет.
Кадры хроники вспомнились с мерзкой отчетливостью. Выжженная, пустая планета. Скрюченные, опаленные останки, сожженные огнем взрывов, засыпанные радиоактивной пылью. Женщина, до последнего прикрывавшая ребенка – как будто это могло его спасти. Позволить врагу уничтожить одну планету для скорейшего прекращения войны оказалось совсем не так просто, как думал Оберштайн. Хотя кто его знает, ледяного военного министра, может быть, ему действительно никогда не снились кошмары.
Кирхайс всегда будет напоминать о Вестерланде, даже если не скажет ни слова. Даже если Райнхард переступит через глупую гордость и объяснит, что в самом деле не успел, что ему сказали неверное время. Эта вина, вольная или невольная, будет стоять между ними всю жизнь.
«Прости, Кирхайс. Прости, Аннерозе. Если бы я вас мог спросить – вы бы со мной согласились, я знаю».
Он открыл глаза. То ли бог, то ли демон терпеливо ждал, баюкая в горсти серебристое чудо. Райнхард выдохнул и прыгнул в пропасть:
— Я выбрал! Даже если это бред, навеянный болезнью и я не в своем уме…
— В своем, в своем, — рассеянно успокоил Эйкин. – Это происходит на самом деле. Когда окажешься там, где хочешь – сомневаться уже не будешь. Я изучал… свидетельства, оставленные теми, кто разработал и пустил в ход этот аркан. Единственный раз в истории, да… утверждают, что «память о будущем» становится похожа на набор фактов, не на живые воспоминания. Сам, к сожалению, оценить не могу, в то время я не был главой Семьи.
— Сам?! Это делали… когда?
— Давно, Райнхард, давно, — пришелец странно усмехнулся. – Задолго до выхода человечества в космос. Ты решил?
— Да. Я знаю время, я знаю, что хочу изменить.
— Тогда накрой ладонью часы.

* * *

— Эльфрида… — высокий черноволосый мужчина вежливо подал руку спутнице. – Добро пожаловать в мою скромную обитель.
— Скромную, — женщина насмешливо изогнула губы.— Комиссар, скромность одолела вас.
Несмотря на заметную беременность, двигалась она по-прежнему легко. Неуклюжесть и тяжесть в движениях появятся позже, позже…
— Сожалею, что вам приходится рисковать в таком положении.
— Риска нет, — Эльфрида подняла взгляд. Абсолютно безмятежный. – Гиперборейские прихвостни, к счастью, не маги. Для иерархов я слишком незначительная фигура, чтобы допрашивать меня лично. А стандартные артефакты магу моего уровня, — в её голосе проскользнула нотка неистребимого самодовольства, — несложно обойти.
Она гордо вздернула подбородок. Сантьяга улыбнулся. Ему нравились сильные и умные женщины. Особенно блондинки. Особенно, если эта блондинка сильный маг. А уж если она люда…
Эльфрида последнему пункту не вполне соответствовала. Зеленому Дому принадлежала её бабушка, которая – то ли ради достоверности легенды, то ли по неосторожности – отбыв положенный срок наблюдения, оставила в Рейхе красавицу-дочь. И со временем обзавелась красавицей-внучкой, судьбой которой старалась не интересоваться. В наследство Эльфриде фон Кольрауш достались роскошные белокурые локоны, властный характер и магия. Зато глаза у неё оказались самыми что ни на есть человеческими, серо-голубыми…
Это давало шанс. Откровенную полукровку даже Сантьяга не рискнул бы приблизить к себе, даже сейчас, но Эльфрида так замечательно похожа на чела. А ещё её зеленоглазая мать-полукровка умудрилась выйти замуж в клан Лихтенладе – в те времена это казалось ослепительно удачной партией, кто же знал, что старый интриган умудрится перейти дорогу молодому льву Лоэнграмму? Тогда об этой фамилии и не слышал никто.
— Все складывается прекрасно, даже моё похищение было очень вовремя, — женщина сняла с шеи тонкую цепочку с камнем. Его не отобрали у пленницы – не обнаружили ничего следящее-шпионского, ведь такой технологии не было ни в Рейхе, ни в Альянсе, ни у иных магов-наблюдателей. Кристаллы-накопители придумали челы, живущие под рукой Темного Двора, начитавшись фантастики раннеатомного периода. – Здесь все отчеты и наблюдения.
— Благодарю. Что-нибудь требуется?
— Ничего, кроме запаса энергии. И, — Эльфрида напряглась, — у меня есть небольшая личная просьба.
Сантьяга мило улыбнулся и приглашающее повел рукой: для вас – всё возможное.
— Комиссар. Вы тщательно отбираете тех, кого приглашаете поселиться на ваших планетах… а-ах, я опять говорю, как привычно. Вам не нужен опытный и талантливый военный, прирожденный лидер, или сейчас такой человек противоречит политике Темного Двора?
Нав невольно закашлялся. За свою тысячелетнюю жизнь он научился просчитывать даже татов. Но женщины! О, женщины, вы способны поставить в тупик даже гениального комиссара — сильные, умные, властные… любовь лишает ума всех.
— Да, адмирал Ройенталь личность интересная...
Светловолосая шпионка Темного Двора с убитым видом кивнула. И пояснила через силу:
— Я помню, что вам нужно удалить его из команды Райнхарда. Я помню, что в мирное время он с большой вероятностью может стать исследователем или организатором исследований. Я понимаю, почему сейчас это недопустимо, но, комиссар… он слишком талантлив, чтобы пускать его, простите за выражение, «в расход».
— Согласен, — Сантьяга откинулся на спинку мягкого кресла. Задумчиво поиграл кристаллом. – Ничего не обещаю, но попытаться можно, это будет интересно… признаюсь, я не ожидал, что просить за него будете именно вы.
Ещё бы. Он тогда лично инструктировал Эльфриду, как правильно не убить Оскара фон Ройенталя, иначе бы адмиралу не жить. Очень уж девушка была зла на того, кто арест проводил. До исполнявших приговор она успела добраться раньше, самостоятельно, и не оставив следов. И что же? Прошло не так много времени – а она уже просит спасти «любимого врага»! И не похоже, что Эльфридой руководит только долг перед отцом будущего ребенка.
— Я женщина.
«Женщина, — мысленно согласился нав. – Величайшая загадка Вселенной, с которой вряд ли справились даже асуры…».
Это была последняя мысль Сантьяги перед тем, как мир рухнул в тошнотворную воронку запретной магии.

* * *

Ночью в тренировочном вип-зале никого не было. И Фриц-Йозеф с наслаждением лупил по боксерской «груше», отрабатывая удары и приемы в полную силу, не опасаясь восхищенного недоумения. Ну да, сильный. Ну да, быстрый.
Обыкновенный чуд без магических способностей.
По давней-давней договоренности ни один Великий Дом не внедрял в человскую власть своих магов. Сначала мешали Инквизиторы. После атомных войн и исхода нелюдей с Земли Инквизиторов не осталось вовсе, но вмешательство признали нецелесообразным, решив просто ограничить человеческую цивилизацию в крохотном уголке Галактики, не допуская их до обитаемых Внешних Миров. Выбрали себе удобные места там, куда можно долететь на тех ещё, нелепых и тихоходных звездолетах… Целые планеты! Чистые, не занятые – для каждого из Великих Домов! Ну и пара уютных шариков для дипломатических встреч и коллективного отдыха. Как оказалось, после стольких тысячелетий жизни бок о бок скучно людам без навов, а навам без чудов. А маги продолжали биться над открытием Большой Дороги, которая куда удобнее кораблей.
Так и жили. Но времена меняются, и челы становятся все любопытнее, и Азаг-Тот вылез, когда не ждали… Чуды вышли из ситуации просто: внедрили в военную среду немага и предоставили ему пробиваться к вершине самому.
Фриц-Йозеф и пробился.
И теперь яростно колотил ни в чем неповинную «грушу», выпуская пар. Он не был дома так давно, что почти не воспринимал планету чудов, как дом. Ему нравилось тут, в Рейхе. Ему нравилось быть адмиралом Биттенфельдом. Потроха Спящего, ему безумно нравился Райнхард фон Лоэнграмм!
Он давно запутался, кому на самом деле служит и чего все-таки хочет.
Он не был магом и не был главой Дома, потому не заметил, когда время – и с ним весь мир – вывернулось наизнанку.

* * *

— Слово сказано и подтверждено.
…И пришла невесомость. Нет, хуже, чем невесомость – верх и низ, право и лево, вчера и завтра, все утратило смысл и значение. Вселенная билась в ритме сорвавшегося сердца, Вселенная сходила с ума и Райнхард вместе с ней. Оставалось только цепляться гаснущим сознанием за чужой светящийся взгляд, потому что рук он уже не чувствовал, только сердечный ритм. Или пульсацию пронизывающей всё и вся энергии?
«…Это конец… я не выдержу, я не…»

Бешеный светящийся вихрь угас, отпустил захлебывающееся человеческое сознание. Райнхард судорожно хватал воздух ртом, радуясь, что снова может дышать. Что видит не взбесившийся, забывший о законах физики свет, а свой рабочий кабинет на «Бругнгильде». Вот и Оберштайн в старой, гольденбаумской ещё форме…
Старая форма. Дата на часах. Сработало?!
— Ваше превосходительство, — без эмоций напомнил Пауль. – Мы говорили о Вестерланде.
Вестерланд. Время которого почти истекло.
— Вы хорошо себя чувствуете?
— Да! – отрезал Райнхард. Вскочил, оперся на стол, задыхаясь, словно от бега. Да, он хорошо себя чувствовал во «вчера», снова ставшим «сегодня». Он ещё не успел в этом «вчера» заболеть. — Я прекрасно себя чувствую. Мы выступаем к Вестерланду, немедленно! Берем самые новые и скоростные корабли, нас ничто не должно задерживать. Весь мой флот для мерзавцев Брауншвейга – много чести, хватит с них и трети, но эта треть должна оказаться там как можно раньше, слышите?!
— Ваше превосходительство. Я прошу вас ещё раз подумать о том, что…
Райнхарда затрясло. Тот, беловолосый, обещал, что память будет похожа на набор фактов. Так и есть, и эти факты не вызывают сомнений. Ярко и отчетливо он помнит лишь две вещи. Оперативную съемку мертвой планеты. И Зигфрида Кирхайса на залитом кровью полу.
— Вы и подумаете… обо всем… но по дороге к Вестерланду!

* * *

— Нет, комиссар, и не просите! – королева Милорада испуганно выставила ладони перед собой. – Ни за что. Людь не будет вмешиваться в ваши конфликты, мы слишком слабы и должны выждать.
«Истинная правда» — в мыслях согласился с ней комиссар, подавляя раздражение. Не будь Дом Людь так слаб, не быть бы Милораде королевой. Таких молодых королев не бывает, памятная Всеслава, разобравшаяся с пресловутым Вестником, и та была старше. Но после успешно отбитой атаки гиперборейцев почти все высшие маги полегли. Опытных колдуний в Доме хватало. А вот тех, кому по силам удержать контроль над Колодцем Дождей, искали буквально с фонарями. Едва вышедшая из школы Милорада оказалась единственной по силе людой, хоть как-то годной к управлению источником… Фею спешно произвели в королевы и кое-как натаскали на работу с Колодцем Дождей. Воспользоваться удачным моментом, обезопасить себя от Люди окончательно двум другим Домам мешали как раз гиперборейцы, охотно бьющие в спину.
— У меня не хватит умения, чтобы активировать «Песочные часы», — дрожащим голоском пискнула королева. – И я боюсь. И я не буду связываться с тем, кто это сделал – кем бы он ни был! И я не уверена, что это не ваш же Князь…
— Королева, — с усталым терпением повторил Сантьяга. – Это не наш Князь. Иначе мне не было бы нужды выяснять, кто из глав Домов решил нарушить конвенцию.
— Может, вы следы заметаете, — с ноткой обиды ответила Милорада.
Сантьяга выразительно вздохнул. Он предпочел бы иметь дело с кем-нибудь постарше. Действия взрослой умной королевы легко просчитать. А эта запуганная гиперборейцами, соседями и властью малышка непредсказуемей тата. Бароны и дружинники, глядя на милую, хрупкую, курносую и большеглазую королеву, тают от умиления. Готовы носить её на руках, сдувать пылинки и кормить конфетами. Женщины от них не отстают, но тут причина отнюдь не в сентиментальности. Не приведи Спящий, девочка разнервничается, упустит контроль над Колодцем Дождей и пиши-пропало – строй столицу заново.
Ей действительно не под силу запустить «Песочные часы». Прямолинейный Великий Магистр, когда до него дозвонился разъяренный комиссар с подозрениями, онемел на полминуты, а потом с рыцарской прямотой высказался, что думает о таких предположениях. И где желал бы видеть того, кто их произнес. Сантьяга понимал, что чуд тоже испуган…
Врут? Или Князь прав? Когда закончилось действие аркана, Сантьяга очнулся в княжеском кабинете, и повелитель Нави прошипел одно-единственное слово.
«Асуры!..»
Комиссар мрачно посмотрел на погасший экран. Когда переворачивают «Песочные часы», о том, чего теперь не будет, помнят немногие. Тот, кто сотворил аркан и тот, кто его запустил – в прошлый раз это был один и тот же маг, решивший изменить прошлое – и те, кто равен ему по магическому статусу. Развернуть время под силу только главе Дома при полноценном Источнике. Не будь он, комиссар, аватарой Князя, забыл бы все.
Кто? Почему вернули именно этот день? Судя по тому, как чудит в Рейхе золотоволосый Лоэнграмм, время и событие выбирал именно он. Вестерланд спасен, Липпштадский заговор задавлен чуть позже, зато Зигфрид Кирхайс жив и, по слухам, готовится к свадьбе.
Асуры достаточно безумны для того, чтобы дать второй шанс именно бывшему-будущему кайзеру…
Не любят Первые войн. И гиперборейцев не любят.
Сантьяга широко и недобро усмехнулся. Многолетняя работа, конечно, пошла Спящему… скажем так, под хвост, но как интересно переиграть всё заново! Достигнуть прежней цели при новых обстоятельствах! Как невероятно увлекательно….
Пожалуй, он даже благодарен неведомому магу за такой роскошный подарок. И, если это действительно асур, не будет его очень больно убивать.

@темы: Тайный Город