[listic]

Что-то без названия... Антигерой из финалочного приквела заявился ко мне всерьез и надолго. Странная личность, и странное у меня к нему отношение - эту рыжую заразу хочется не то обнять и пожалеть, не то уши ему надрать, чтобы неповадно было.
А рассказик писался в подарок на день рождения одному хорошему человеку. Да, пояснить надо - время действия сразу после окончания DoC, игры-сиквела (о, да, у седьмой финалки много частей... )

В ветреную ночь поздней осени не хочется сидеть в полуразрушенном, продуваемом насквозь доме. В единственной тёплой комнате забылся тревожным сном раненый товарищ, незачем ему мешать своей бессонницей. Лучше просто выйти в заброшенный сад и бродить прямо по бурьяну, трогая рукой стволы яблонь. Как их мало уцелело – тех, старых… стволы в два обхвата и согнутые аркой ветви, касающиеся земли… но на пепле сгоревших поднялись новые, молодые. За прошедшие с зачистки восемь лет они вытянулись выше его макушки.
…Спиной ощутить чужой взгляд, обернуться – и застыть на несколько долгих секунд, ведь не должно его тут быть, не должно, нет его. Может, всё-таки заснул? И сейчас видит сон?
- Сгинь, - устало отвернулся - Нет тебя. Тебя два раза убили.
- Три, - с усмешкой поправляет пришлец.
- Тем более сгинь.
- Не рад меня видеть? – шаг вперёд, сухие стебли хрустят под сапогами.
Слишком реальный звук для сна.
- Не уверен, что это – ты.
Вздох за спиной.
- Я… - тихо, с неожиданной мукой – Пока ещё я…
- Пока?.. – Генезис разворачивается снова и смотрит. Пристально. В упор.
Молчание.
- У тебя чёлка отросла, - а хотел сказать совсем другое.
- Да? – Сефирот проводит рукой по волосам, хмыкает – Не замечал, - зябко ежится, стягивая рукой ворот плаща.
А раньше он никогда не мёрз… но раньше было – раньше.
Двое молча стоят друг против руга, и ночной ветер треплет волосы – длинные серебристые, короткие рыжие…
- Се… Сефирот? Ты живой?
- Нет.
- А как тогда… - растерянность в голосе – Ты снова вернулся? Или я сплю?
- Нет, - усмехается, качает головой – Я не вернулся и ты не спишь. В беспамятстве ты потерял счёт годам и дням, так я напомню, что сегодня – Самайн, - он запрокидывает голову и смотрит вверх – Ночь, разделяющая лето и зиму, ночь, в которую нет невозможного…
Рыжий тоже поднимает взгляд. Рваные тучи, освещённые осколком луны, мечущиеся на ветру голые ветви яблонь и зубчатый огрызок стены.
Самайн…
- Зачем пришёл? – чуть слышно.
- Пока я – это я, я должен сказать… хочу, чтобы ты знал… - помолчал, высверкивая в темноте зелёными глазами – Ты победил.
- Чт… - запнулся, задохнувшись, как от удара.
За то недолгое время, что ему понадобилось для осознания таких неожиданных слов, Сефирот успевает развернуться и почти уйти.
- Стой!!!
В ночь Самайна нет ничего невозможного. Генезис рванулся вслед, твёрдо уверенный, что его руки пройдут сквозь Сефирота, как сквозь туман, но нет! Кожа плаща была вполне ощутимой и влажной от росы, а длинные волосы пахли опавшими листьями.
- Победил? – прошипел Генезис, вцепившись в ворот плаща, развернув Сефирота лицом к себе и хорошенько встряхнув. Тот и не думал сопротивляться – К Бахамутам такую победу, Сефирот, если «победитель» означает «единственный выживший»! Не нужна мне такая! – он почти кричал – Ты так и не понял, неужели ты даже в Лайфстриме не понял, как ты мне нужен?! Я хотел стать героем… победителем… признанным любимцем… чтобы просто быть достойным тебя! По праву стоять рядом с тобой! А ты так и не понял…
Рыжий внезапно замолчал, отступил назад, выпустив плащ друга. Так и остался стоять, резко, со всхлипами втягивая воздух. Сефирот тоже молчал… только на привычно-бесстрастном лице проступало какой-то странное выражение.
- Что же ты раньше этого не сказал… - медленно выговорил он – Когда ещё можно было что-то исправить…
- Я бы и сейчас не сказал, - отвернулся Генезис – Будь хоть вполовину уверен, что это всё на самом деле.
…А тучи ушли, и небо на востоке медленно, нехотя начало светлеть.
- Пора.
- Не уходи…
- Пора, - Сефирот покачал головой – Ночь кончается.
- Сефирот… ты столько раз возвращался из-за грани, ну что тебе ещё раз стоит?! – почти зло говорит рыжий – Оставайся!
- Не по своей воле и не совсем я, - криво усмехается беловолосый – Когда я жив, я безумен. Только там… только там я могу оставаться собой. Хоть ненадолго…
- Почему?! – отчаянно – Я могу с ЭТИМ бороться! Анджил мог! Мальчишки эти смогли! Почему ты поддался?!
- Потому что «этим мальчишкам» было за что бороться! А мы… из нас троих только ты мог сражаться за жизнь ради самой жизни. Прощай.
- Сефирот, нет!
Поздно. Взмах чёрного крыла, прощальная улыбка – и только осыпавшиеся перья расползаются осколками полуночного мрака. И ты снова наедине с садом, осенним рассветом и воспоминаниями. Генезис со стоном привалился к чёрному остову яблони. А ведь он почти поверил… понадеялся…
Утихший было ветер поднялся снова, взлохматил волосы, ледяными струйками просочился под одежду. Красный плащ, слева порванный до состояния кожаных ремешков, почти не защищал от резких порывов. Как же он замёрз за ночь, только сейчас заметил… Рыжий прерывисто вздохнул, выпустил своё крыло, заворачиваясь в него, как в плед. Поднял голову – и едва удержался от желания протереть глаза. Нет, всё правильно…
…Яблоня сгорела во время бомбёжки, но только сверху – а корни уцелели. И, очнувшись, выпустили новый побег. За эти годы он вырос, вытянулся… и зацвёл…

«Банора белая, известная так же, как Глупое Яблоко. Народное название происходит от особенности деревьев плодоносить спонтанно, в любое время года…».

…Нежные белые лепестки разворачивались на глазах, и неурочное время их ничуть не беспокоило. В этих широтах зима мягкая, снег не выпадает, и к середине лета на деревьях вызреют яблоки с необычной, сине-фиолетовой шкуркой. Они сладкие – но после на языке остаётся привкус горечи…
Генезис судорожно сглотнул.
- Сефирот… я тебя верну. Слышишь ты там, у себя в Лайфстриме?! Я – тебя – верну! И только попробуй мне второй раз сойти с ума…