Еще ТГ, с той же Фандомной Битвы. Я очень хотела дописать, хоть в первом приближении, "Время летать", но поняла, что не потяну макси. И решила переделать сюжет, чтобы он хоть как-то в формать миди влез.
Название: Белые вороны
Москва в смысле архитектуры всегда была адовым смешением стилей, времен и эпох. Каменные палаты доромановских веков. Вычурные, элегантные здания века девятнадцатого. Типовые коробки, на которые смотреть тошно — и тут же монументальная сталинская высотка, при взгляде на которую дух захватывает. Никогда не знаешь, что обнаружится за следующим поворотом.
За это Рэнди свой город и любил. За неизвестность поворота, за причудливое смешение всего и вся, за сочетание несочетаемого.
И кадры здесь можно найти такие — ух!
Молодой чуд поправил рюкзак за спиной. Солидный фотоаппарат и прочее снаряжение приятно оттягивали плечи. Небо на западе уже не пылало, а едва зеленело, подсветка зданий набирала силу. Народ постепенно стягивался к широким улицам, которые четкими линиями разрезали старые кварталы за метро «Павелецкая». В глубоких тенях под июльской листвой старались не задерживаться — мало ли что, да и неуютно. Рэнди шагал бесстрашно. Чего ему, чуду, бояться в центре Тайного Города в мирное-то время? Хотя он далеко не первый боец среди молодежи Ордена.
Раймон де Рейден, признаться честно, бойцом вообще не был. Драться умел, как и всякий молодой чуд, магию боевую тоже изучал прилежно, но не находил во всем этом ни капли удовольствия. Так, навыки необходимой самозащиты… скучно. Вот фотография — дело другое. Искусство сохранять все самое красивое и мимолетное очаровало Рэнди еще в детстве, только мало кто дома понимал его страсть. Мама заламывала руки, горестно вопрошая Спящего, кого ж она родила. Отец пытался воспитывать младшенького всеми способами, вплоть до гвардейского ремня. Старший брат дразнился. Спасибо Спящему, младшего у Рэнди не было! Зато был дед Ришар. Самый умный, самый добрый. Самый понимающий… в общем, самый-самый. По определению. И вообще — командор войны.
Именно дед пристроил Рэнди в ученики к аналитику, избавив его от большей части унылой военной подготовки. Дед приютил, когда своевольный внучек вконец рассорился с семьей. И фотографию дед одобрил.
Рэнди иногда казалось, что старший де Рейден обрел в лице внука долгожданную родственную душу.
Совсем рядом шумел проспект. Чуд не спеша шел по пустой улице, уходя все дальше и дальше от станции метро, моста и скопления челов. И насторожился, почувствовав близкое движение потоков энергии — кто-то набрасывал морок.
Кто-то набрасывал морок на эту улицу.
Рэнди не сбился с шага, только засвистел тише. От энергии веяло лунным холодом и кровью, и это ему совсем не понравилось.
«Я молодой беспечный идиот, ―выбрал он линию поведения. — Я ничего не замечаю. У меня мало энергии».
Холод концентрировался впереди и слева, в каких-то буйных кустах. Славка бы и в темноте, и с закрытыми глазами сказала, что это такое буйно разрослось. Раймон людом не был, и куст его интересовал только сидящим в нём масаном.
Камарилла или Саббат? Свой, скорее всего, пропустит, если только ему не заказали именно Раймона. Но кому бы понадобилось? Чужой нападет. Должен напасть, мать его комариха! Такого безмятежного придурка, какого изображает Рэнди, сам Спящий велел высушить, чудская кровь вкуснее человской.
«Ну-у-у же, цып-цып-цып, моя прелесть!»
«Прелесть» решила покрасоваться. Масан плавно вышел из зашелестевших кустов, улыбаясь во все иглы. Явный Луминар. Рэнди от облегчения тоже заулыбался, озадачив противника — самозащита самозащитой, а разбираться потом с Темным Двором не больно-то хотелось.
— Доброй ночи! — жизнерадостно поприветствовал Рэнди кровососа. И поднял руки ладонями вперед в очень миролюбивом жесте.
Оторопевший Луминар прекратил улыбаться и покрутил пальцем у виска.
— Ты блаженный, пища? — и атаковал, не дожидаясь ответа.
Чуд, в общем-то, отвечать и не собирался.
На зеленой московской улице взошло солнце. Теплые лучи взбежали вверх по стенам и угасли у самых крыш. Всего-навсего шесть секунд… которых хватило с избытком. Рэнди посмотрел на пустую одежду, пересыпанную мелким пеплом.
— Нет, просто хорошо подготовленный, — сообщил де Рейден тому, что осталось от масана.
«Димке надо позвонить. И Славке тоже, вдруг набег…», — а заодно поблагодарить, ведь аркан, спасший чуду жизнь, придумал именно приятель-чел. Что поделать, боялся Димка масанов. Вот и придумал, как сгенерировать вспышку солнечного света напрямую, а не запасать его в «протуберанце». Что ж, можно считать, практические испытания нового аркана прошли сверхуспешно!
Чтобы достать телефон, пришлось сбросить с одного плеча лямку рюкзака. Рэнди шарил в кармане, озираясь по сторонам — а вдруг еще один? Или не один! Морок, скрывший вспышку от глаз челов, рассеялся — пришлось тратить остатки энергии и набрасывать свой. Пальцы сами выбрали известный любому тайногородцу номер.
— Служба утилизации слушает.
— Раймон де Рейден. На меня напал масан Саббат, я нахожусь…
Раймон, продолжая диктовать адрес, присел на корточки, разглядывая заинтересовавший его предмет. Из-под куртки мертвого кровососа выглядывал кончик белых ножен, чуд осторожно потянул и вытащил на свет фонарей длинный кинжал.
«Будет боевым трофеем. Надо ж деду похвастаться, что масана уложил».
* * *
Голова утром болела, как неродная. Родная часть тела не может причинять всему остальному столько страданий! Рэнди со стоном перевернулся, зарывшись лицом в подушку. Выдержки и спокойствия чуду хватило ровно до портала домой. Будь благословенна привычка таскать с собой стандартную настроенную «Дверь»! Позвонил друзьям, пообщался со Службой утилизации, вывалился на ковер дедовой гостиной… тут-то его и затрясло. Встреча с масаном Саббат, без «Протуберанца», при жалких остатках энергии, для неопытного мага с вероятностью девяносто девять процентов закончилась бы могилой. Рэнди сказочно повезло угодить в один, счастливый, процент. Но если бы не Димкино изобретение, если бы не желание масана словить кайф от чужого страха, если бы…
Дед весело посмотрел на очень небоевито выглядящего внука, усмехнулся в усы и поздравил с первой победой. После чего принялся лечить Рэнди истинно мужским способом.
Надо вставать. А то хуже будет. Раймон, героически преодолев искушение ползти на четвереньках, стек с кровати и наполовину ощупью (глаза невыносимо болели) двинулся в сторону кухни. Впервые внук не одобрил любовь деда к «сталинкам». Здесь ужасающе большие комнаты, кошмарно длинные коридоры, и кухня с запасом лекарств так далеко!
После эрлийского снадобья и холодного душа мир показался куда более привлекательным местом. Рэнди с аппетитом сжевал холодную котлету (греть было лень), тщательно вытер руки и занялся тем, что запланировал еще вчера — до того, как дед принялся за «лечение».
Надо же изучить боевой трофей!
Чуд посмотрел на свое отражение в коридорном зеркале. Подтянутый, среднего роста, жилистый парень. Карие глаза весело блестят (спасибо эрлийцам за избавление от похмельного синдрома!), мокрые рыжие волосы завязаны резинкой в длинный, ниже лопаток, хвост. Физиономия симпатичная, достаточно мужественная (и ничуть не опухшая), а принадлежность к ложе Мечей, считай, написана на лбу капслоком. Несмотря на то, что жена деда Ришара была из Горностаев.
— Не вырождаемся, а, э-во-лю-ци-о-ни-ру-ем! — Рэнди показал отражению язык и чуть не вприпрыжку рванул в комнату.
Коллекцию оружия начал собирать ещё прадед Раймона, а дед продолжил. Ни тот, ни другой изукрашенную «парадку» не жаловали, предпочитая боевые варианты. Денег рыцари не жалели, старательно охотясь за редчайшими экземплярами смертоубийственной красоты. За три с лишним столетия любовно собранная коллекция разрослась и в роскошной квартире Ришара занимала не самую маленькую комнату. Бравый командор войны в свои без малого двести мог взять любой клинок и показать, как с ним надо обращаться.
Рэнди так не мог. Зато любимый внук коллекционера с первого взгляда легко определял, в каком веке и какой расой было изготовлено оружие.
А добытый в неравной схватке кинжал ни с первого, ни со второго, ни с десятого взгляда классификации не поддавался. Рэнди выложил его на ярко освещенный солнцем стол, подпер подбородок руками, задумался. Наверное, придется показать добычу деду, когда тот вернется домой.
Невероятно красивое оружие, подкупающее не отделкой, а совершенством очертаний. Длиной вместе с рукоятью Рэнди как раз от локтя до кончиков пальцев. И рукоять, и ножны обтянуты одним материалом, похожим на кожу неведомой выделки — она потрясающе удобно ложилась в ладонь, не скользя и не царапая. Маленькая изящная гарда. Минимум украшений: белый шелковый шнур с кистями на ножнах, да ещё рукоять венчает прозрачный ограненный камень. Горный хрусталь, наверное, или вовсе стекло, только искрится он больно подозрительно.
— Бред, — вслух заявил Рэнди и даже головой потряс. — Такого размера бриллианты все наперечет! — Хотя стоит спросить у Интернета, который, как известно, знает все. Вдруг были пропавшие? В сети «Тиградком» точно есть данные.
Чуд примерился и решил, что рука того, кому кинжал принадлежал раньше, была более узкой и изящной, чем у него самого. Может, вообще женской? У кого ж теперь спросишь… впрочем, бывший владелец вряд ли смог бы ответить что-то внятное: не умеют масаны делать такую сталь!
Если на то пошло, чуд ее впервые видел. И в каталогах ничего похожего не встречал. Не серая, не узорная, не серебряная — белая! Белая, как снег, с едва заметным перламутровым отливом — не удивительно, что на неё польстился масан. Наверняка она напомнила ему любимый ночным народом лунный свет. Вопрос, откуда он это добыл! И вдвойне вопрос, почему магическое сканирование находки вязнет и гаснет, не давая никаких ответов. Артефакт, без сомнений — но чей?
Так ничего Рэнди и не придумал. И собрался отложить измышления до прихода деда, а выходной потратить на более интересные вещи, тем более друзья наверняка ждут его звонка и красочного рассказа о подвигах… но не успел.
Ничего не успел.
Рукоять кинжала похолодела, оттягивая на себя горячую чудскую энергию, которую Раймон успел выкачать из запасного аккумулятора. Кожа и сталь при таком активном поглощении должны моментально нагреваться, но оружие оставалось все таким же прохладным. Чуд попытался отбросить кинжал, и с ужасом понял, что не может по своей воле разжать пальцы. В камне вспыхнула крохотная алая искра. Под ногами поплыл пол,
и ослепительный свет ударил по глазам, отправляя Рэнди в путешествие к Спящему на задворки.
Солнечное пятно на ковре сместилось не сильно. Раймон проморгался, сфокусировал взгляд. Кинжал валялся в паре сантиметров от разжавшейся руки, и чуд первым делом отполз от него подальше, во избежание. Сел.
«Руки, ноги, голова — все на месте, вроде цел, — он бегло провел инвентаризацию себя, любимого. — Только энергии мало».
Чуд подозрительно уставился на кинжал. По ощущениям — абсолютно инертная штука, и не поверишь, что только что так радостно жрала магию.
— Ну и какой едрени фени? — спросил Раймон у опасной игрушки.
Кинжал промолчал, конечно. Зато Рэнди накрыло ощущением чужого присутствия. Чуд подобрался, озираясь, и в голове у него отчетливо прозвучал чужой голос.
«Здравствуй…»
* * *
— А остальные где? Куда Темный Двор смотрит? — Лиана сбросила легкие туфельки и с наслаждением прошлась босиком по мягкой прибрежной траве.
— Они смотрят в ночь, ожидая новой атаки! — с надрывом произнес Дима, пафосным жестом вытянув руку вперед.
Славка обернулась, рассмеявшись. Чел тоже прыснул смехом и уже серьезнее добавил:
— Наверное, он один был. В принципе, неглупо: Саббат обычно атакуют зимой, ну осенью, когда ночи подлиннее, летом-то их никто особо не опасается. Если бы этот гастролер не нарвался на Рэнди, напился бы нашей кровушки, испортил навам настроение и удрал.
— Хорошо бы так, ―встревоженная Лиана опустилась на предупредительно постеленную мужем ветровку.
Гуляющие по парку мужчины невольно на неё оглядывались. И было на что: пушистые белокурые волосы, огромные голубые глаза, милое кукольное личико с трогательно вздернутым носиком, аппетитная фигура. Словом — типичная белая моряна. И, если бы неосторожный маньяк встретил её в подворотне, то до самозащиты дело могло и не дойти, один вид боевой шкуры может довести до инфаркта. Правда, Димка второй облик жены называл не иначе, как «очаровашка».
Но чел вообще был уникум, хотя с виду и не скажешь — обычный парень, достаточно симпатичный, среднерусского типажа. Волосы русые, глаза светлые, спортивный, но не накачанный — все-таки на поддержание себя в форме у программиста «Тиградком» времени было не так уж много. Тем более у такой редкой зверюшки, как программист и маг в одном лице. На работе его высоко ценили, несмотря на то, что магом Димка был слабеньким, до уровня феи не дотягивал. Зато брал выдумкой и нестандартным подходом.
— Рэнди опаздывает, ―третья в компании, Славка, сидела прямо на траве, презрев любую подстилку. Впрочем, вытертым не дизайнером, а просто временем джинсам было уже безразлично.
— Празднует? — предположила Лиана.
— Без нас?
— Не по-товарищески! — постановила фея.
Чтобы заподозрить Ратиславу в принадлежности к славному дому Людь, приходилось приложить определенное усилие и долю воображения. И дело было не в том, что она коротко стригла и никогда не укладывала волосы. Не в том, что ходила в удобных джинсах, рубашках и футболках, а «каблуки» и «макияж» считала словами нецензурными. Смой с любой молодой люды боевой раскрас, одень в мешок из-под картошки — она и в таком виде умудрится быть элегантной и соблазнительной.
Назвать же соблазнительной и сексуальной Славку и спьяну было бы трудно. При всей миловидности, женственного в фее не было ни капли. Меньше мужчин Славку интересовала только власть — что очень, просто невероятно огорчало маму-жрицу.
— Может, позвонить? — Димка начал всерьез волноваться.
Но телефон зазвонил сам. Чел хищно сгреб трубку.
— Ребят, ―голос у Рэнди был взвинченным и загнанным. — Вы там где? На месте ещё?
— А где нам быть? Тебя ждем, о герой всея Чуди!
— Я щас.
Димка растерянно опустил руку.
―Трубку бросил, ―растерянно пояснил он для девушек.
Лиана и Славка обменялись тревожными взглядами. Шутить всем резко расхотелось, компания притихла.
На них никто не обращал внимания. Солнечные лучи падали отвесно вниз, загоняя гуляющих под съежившуюся тень, ветерок морщил поверхность пруда, по которой важно перемещались утки. Яркие блики искрились на мелких волнах, играя с отражением берегов, и усадьба Кусково на противоположном берегу казалась застывшей сказкой, декорацией к великолепной исторической драме. Но все драмы и спектакли давным-давно отгремели. Усадьба стала просто музеем…
* * *
— Канада. Великие озера, — пояснил Рэнди, как только перед глазами компании перестал вертеться алый вихрь портала.
— Уууу! — Славка птичкой-ласточкой взлетела на приглянувшийся камень. — Классно!
— И тихо, — чуд нервно оглянулся. — В Сибирь бы ближе, но там эти ваши… вдруг подслушают?
— Ага, делать Белым Дамам больше нечего, — проворчал Димка. — Рэнди, а все-таки, что с тобой приключилось? Ну, кроме этого дурака-масана?
— Мозгоед!
Славка съехала с облюбованного пункта обзора. Чел поскреб макушку, моряна жалостливо погладила скрючившегося чуда по рыжим лохмам.
— Космический? — попытался пошутить Димка.
— Ага, если бы! Асурский.
— Эм? — Славка бочком-бочком подобралась ближе. — Рэн, с тобой все в порядке?
— Нет! — Раймон встряхнулся, потер лицо ладонями и более-менее спокойно выговорил: — Ребят, я сейчас уступлю ему место. Ненадолго. Потому что у меня и так мозги набекрень, я не смогу за ним повторить.
— Рэнди…
— Полминуты. И вам всё расскажут.
Друзья притихли. У чуда опустились плечи, голова упала на грудь, а лицо стало спокойным, безмятежным, как в глубоком сне. Продолжалось это меньше обещанной «полминуты»: Раймон встрепенулся, распрямился, подняв голову…
Лиана сдавленно охнула, прижав к губам ладонь. Не Раймон. Уж кого-кого, а рыжего своего товарища наблюдательная моряна знала, как облупленного. Мимика, жесты, манера держаться и двигаться — все это изменилось за какие-то секунды. Ушла нарочитая разболтанность и обманчивая расслабленность чуда, который до того усиленно маскировал военную подготовку, что подобная манера движения въелась в подкорку. Ушла солнечная улыбка и насмешливый прищур. Широко раскрытые глаза смотрели пристально и жестко, губы сжались в линию, а поза… Лиана вздохнула с невольной завистью: она подумать не могла, что птичья парящая легкость может сочетаться с напряжением натянутой струны. Так немыслимо и так естественно сочетаться.
— Ой-ой… — протянула Славка, и странно шевельнула пальцами — словно аркан какой-то малознакомый плела. Видно, заметила не только внешние изменения.
Один Димка хмурился: ему недоставало острого зрения моряны, чтобы оценить изменения внешние, не хватало дара, чтобы заметить перекос магического поля, но не понять, что с другом творится странное ―надо быть совсем уж слепоглухим самовлюбленным уродом. Программист уродом не был.
— Ты кто? — люда, как самая непосредственная, начала разговор первой.
Тот, кто занял место Раймона, внимательно осмотрел всех троих — хмурого чела, настороженную моряну, люду, у которой глаза от любопытства горели, как два зеленых фонаря. На Славке он взгляд задержал дольше:
— Моё имя Астэйр. Я асур.
На вытянувшихся лицах троих друзей можно было без магического дара прочитать одну и ту же мысль: «Ну и заявленьице!».
— Он не шутит? — после паузы поинтересовался Димка.
— Боюсь, что нет, — Лиана сверлила собеседника взглядом, словно тоже была магом, могла применить к нему «Иглу инквизитора» и раздумывала, а стоит ли.
— Настоящий… — влюбленно прошептала Славка. Встряхнулась и деловито прищурилась: ―Так. А что ты в голове нашего Рэнди забыл?
— Ничего. К сожалению, поступить иначе я не мог.
Славке подумалось, что теплым, искрящимся глазам Раймона совсем не идет этот ледяной взгляд.
«Пятки Спящего, навы его, что ли, убили? Ой-ой-ой…»
— Я погиб. Давно, в то время, которое у вас назевается Первой Войной, — взгляд асура скользнул мимо друзей. Какие-то мгновенья он словно разглядывал вдали что-то не особо приятное, потом вернулся в реальность. — Точнее, погибло моё тело. Дух я сумел сохранить, привязав к артефакту, — он достал из сумки кинжал и бросил Славке.
Насупившаяся девушка легко его поймала. Фею совершенно не радовала собственная догадливость.
— Меня нашли около двадцати лет назад. Чел, который у вас называется «черным археологом», случайно. Если бы я задержался у него подольше, наверное, сошел бы с ума, но его съели.
— Высушили, — поправился осмелевшая моряна. — Если ты про того масана. У них это так называется.
— Суть одна, — Астэйр брезгливо повел плечом. — Меня нашел другой масан, они же и друг друга едят… мерзость. Но они хотя бы знают о Тайном Городе. Это дало надежду.
―То есть масана ты затормозил?
— Всего лишь внушил ему желание покрасоваться. Остальное Раймон сделал сам.
— Молодцом! — одобрил Димка. — А ты? Так и будешь с ним вместе?
— Нет, — пришелец из далекого прошлого решительно покачал головой. Мыслью по древу он не растекался, обрисовывая положение короткими четкими фразами. — Для нас занимать чужое тело, полностью вытеснив хозяина, немыслимо. И паразитировать, мешая чужому сознанию — недопустимо, кроме крайних обстоятельств. К тому же это неудобно и неприятно — чужое тело. Мне нужно моё, собственное.
Из какой бы тьмы (или правильней сказать — света?) веков не вынырнуло это странное существо, ход его мыслей был понятным, пусть и слегка неожиданным. Значит, с ним можно общаться — и договариваться.
— Ага, — глубокомысленно изрекла фея. Пересела поближе, уточнила деловито: — Как возвращать будем?
Асур посмотрел на неё с легкой оторопью. Славка тряхнула стриженой шевелюрой и заговорила, все более увлекаясь:
— Раз ты так уверенно об этом говоришь, значит, тело вернуть можно! И раз ты так трепетно относишься к чужим мозгам, тело не бэушное, тьфу, не чужое, а новое. Значит, технология существует, я права? — дождалась заинтересованного кивка и воодушевленно продолжила: ―А то, что один чел… ой, прости. Один раз изобретенное можно повторить! А хотя бы изобретя заново! И тебе, я скажу, крупно повезло, потому что я генетик!
— Фата Мара, версия 2.0.
— В глаз дам, — пообещала фея Димке. — Или в нос. Шаровой молнией!
— Дети, не ссорьтесь, ―тоном умудренной матроны вклинилась Лиана.
Асур улыбнулся.
— Не придется изобретать заново, — мягко успокоил он. — Я не генетик, но я готовился к путешествиям по Внешним Мирам, это включает не только воинскую подготовку. Все, что помню про эту технологию — расскажу. Оружие украшено моими волосами, забери его себе. А сейчас уступлю место, кажется, наш друг достаточно успокоился, чтобы вас не пугать.
―Так странно, ―прошептала Лиана, глядя, как Димка возится с ключами от квартиры. — Высшие же существа. Я думала, должны относиться к другим, как… к биологическому материалу, за разумных не считая. А для него чужое тело занимать недопустимо. И разговаривает на равных.
Дима справился с непослушным замком, пропустил жену в квартиру и старательно заперся изнутри. Пожал плечами:
— Ну не все же такие, как ваш… пардон, наш Зеленый Дом.
— Я не про Людь. И не про современную.
— Про древних навов, что ли? Ну, тем более. Значит, инфа о том, что они противоположные — верная, на наше счастье. И не сказал бы я, что совсем на равных.
— Ой, Дим, а ты как с детьми разговариваешь, а? Ага. Мы для него и есть дети. Ну, не дети — подростки, все равно молодые и глупые, — моряна сбросила обувь, сделала два шага по коридору и задумчиво, почти про себя, проговорила: — А может, они потому и высшие, что так…
* * *
Когда-то давно, подростком, Раймон пытался объяснить — отцу, брату, учителям — как он видит и чувствует энергию. Большинство чудов отмахивались, советуя не маяться дурью, а отец вовсе засомневался, нормален ли его младший. Хорошо ещё, дед вовремя рявкнул, заявив, что не пугаться надо, а радоваться, что у мальчика такой сильный и редкий по чуткости дар. Рэнди, для которого в то время авторитета выше дедовского не существовало, обрадовался и продолжил «вчуиваться».
Родная энергия разгоралась в крови ласковым огнем и пахла чем-то горячим — как пыль на дороге в жаркий летний полдень. Зелень людов казалась прохладной, отдавала в ноздри ароматом свежескошенной травы и немного — мёдом. Масаны — леденящий холод и кровь. И только чёрный след Тёмного Двора не ассоциировался ни с чем. Чёрное — оно и есть чёрное. Рэнди как-то попытался прочувствовать энергию навов, но быстро прекратил опасное занятие и дал себе зарок больше так не экспериментировать. За непроницаемой пеленой угадывалось что-то такое, с чем молодой чуд решительно не желал иметь дела.
Учитель-аналитик тоже его хвалил за чуткость и поощрял развивающие её упражнения. Рэнди честно старался, но только, пообщавшись с Астэйром, начал понимать, насколько он глух и слеп.
«Ты хотя бы пытался прозреть, — утешил асур. — И многого достиг, сам… это хорошо. И не так просто, как я теперь вижу».
«Спасибо», — чуд невесело усмехнулся про себя.
Первые день-два очень тяжело было делить голову с кем-то посторонним и не толкаться при этом мыслями. Чужие эмоции, чужие ощущения, чужое восприятие, обрывки мыслей словно взрывали голову — в самый, как водится, неподходящий момент. Но постепенно чуд и асур приспособились, притерлись друг к другу и начали, как охарактеризовала Славка, «конструктивное общение». В числе прочего, Астэйр целенаправленно поделился с Раймоном своим восприятием магической энергии.
Какие там пять убогих человских чувств! Какие там шесть, привычные для магов! Рэнди казалось, что Астэйр общался с миром как минимум восемью. И ещё пожаловался, зараза эдакая, что у чудов восприятие бедное!
Но получается, если дух смотрит на мир из его, Раймона де Рейдена, тела — чуды тоже так могут? Сами?
«Могут, — подтвердил дух. — Но для этого надо немного изменить отношение к миру. И к самим себе. И поставить перед Семьёй иные цели»
— Раймон! — наставник Арчибальд выскочил рядом, как масан из тумана. — В облаках витаем? А задание?
— Думаю! — честно заявил Рэнди, невольно вставая по стойке «смирно». — Оптимизирую! То есть? мне кажется, тут можно провести не стандартный поиск, а…
— Не мямли, рыцарь, ―аналитик нахмурился. — Четко, внятно, по сути дела.
Рэнди отчетливо почувствовал, как Астэйр сначала сочувственно хмыкнул, а потом развеселился и начал подсказывать. Очень простой, действительно, способ. И достаточно легкий. Для тех, кому потоки энергии — не просто сила для постройки арканов, а дыхание мира. Собственно, эту проблему они между собой и обсуждали до того, как наставник Раймона их прервал. Конструктивно, да.
— Сыро и невнятно, — вроде бы осудил Арчибальд, выслушав путаные объяснения Раймона (ещё бы не путаные — попробуй восприятие асура чудскими терминами перескажи!). — Но интересно. Чтобы чуд работал по принципу Белой Дамы… Интересно, да. Неожиданно, ―прищурился и вынес вердикт: ―Месяц на разработку. Отполированной теории не требую, но первичные выкладки чтоб были! Всё ясно?
— Ясно! — Рэнди вскинул руку в чудском салюте.
Дождался, когда наставник отойдет. Выдохнул.
«Я, кажется, попал…» — юному чуду очень хотелось сползти под стол и там остаться. Чтобы никто не нашел.
«А в чем дело? — Астэйр его паники не разделял. — Подумаем вместе, как теорию общего поиска изложить, чтобы твоим сородичам понятно было. Я тебя научу, это совсем легко, ты умеешь слушать мир. Тем более кто-то нечто похожее умеет. Не бойся, мы себя не выдадим».
Астэйру хватило неполных суток для понимания и усвоения главного правила выживания в Тайном Городе. Не попасться навам. А значит — не выдавать Раймона слишком уж внезапными озарениями.
* * *
— Я все-таки вас, женщин, никогда не пойму! — трагически заявил Рэнди этим же вечером.
Вместо того чтобы думать над изложением асурской теории, он удрал к Славке. Квартиру для единственной дочери мама-жрица подобрала со вкусом, близко к парку, на последнем этаже новой высотки. Много света, много простора. Астэйр оценил.
Славке здесь тоже нравилось. В самой большой и светлой комнате «начинающая Мара» оборудовала мини-лабораторию — по последнему слову тайногородской магии и человской техники. Фея ценила возможность творить, не выходя из дома.
— Это чем же мы такие загадочные? — Лиана обвиняюще нацелила на чуда нож, которым нарезала мясной балык. Краткий перекус до ужина ребята одобрили единодушно.
— Тем, что вы с дайкини, того, — Рэнди пошевелил пальцами, словно взял аккорд на невидимом пианино. — Сосуществуете! Всю жизнь! Убиться веником, я всего полторы недели, и то уже…
— Мы-ы-ы?!
— Лиана, не бесись! Я так, обобщаю.
— Народ, помолчите, а? — Славка выглянула из-за компьютера, где опробовала новую Димкину программу. — Рэнди, а ты вообще давай, того, — она передразнила чуда, — местами меняйся. Мне кое-что уточнить надо.
— Может быть, мне лучше набросить морок? — Астэйр задумчиво покрутил в пальцах прядь волос. Кажется, рыжий цвет его сильно огорчал. — Вы смотрите на меня, но видите его, и это сбивает с толку.
— Сбивает, — Славка потерла лоб. Оценивающе посмотрела на вбитые в программу данные. И честно призналась: — И очень любопытно посмотреть, какой ты есть. Хоть мороком!
Она хотела продолжить, извиниться за нахальное любопытство, виновато посмотрела на сидящего рядом и…
— Ку-ку! — Димка щелкнул пальцами.
Программист очень старался не таращиться на асура. Все-таки, невежливо… но как хочется! Лиана поступила проще — подошла и помахала у Славки перед носом раскрытой ладонью. Заодно разглядела поближе наведенный морок.
Фея, не отрывая от асура глаз, отмахнулась:
— Ли, отстань.
— Неужели так впечатляет? — печально улыбнулся Астэйр.
Теперь называть его по имени стало гораздо легче. Он вел себя не так, как Раймон. Говорил не так. Двигался иначе. Но глаза натыкались на привычную внешность, и язык заплетался — у Славки точно. Да и чел с моряной старались обходиться без прямых обращений, когда асур и чуд «менялись местами».
Теперь он, по крайней мере, казался самим собой. Но попроси описать внешность — и Лиана, и Димка развели бы руками. Что сказать? Красивый. Очень. И светлый — да, в самом буквальном смысле, весь светится! И почему-то комок в горле встал у обоих.
Наверное, слишком красиво…
Славка, как ни странно, отнеслась к истинному облику куда спокойнее. Первое завороженное очарование прошло, и она вглядывалась в морок с практическим интересом.
— Астэйр, ты только не волнуйся, — осторожно начала она. — Понимаешь, я ещё в школе писала… ну-у-у, работу о взаимосвязи фенотипа рас Тайного Города и энергии их Источников.
— Я слушаю, — асур казался не то, что спокойным — совершенно безмятежным. — Ты что-то интересное обнаружила?
— Есть немного, но я не о том, Понимаешь, я с тех пор очень внимательно, как бы, на всех смотрю. Фенотипические особенности подмечаю, — фея яростно взлохматила волосы. ―Как Рэнди говорит — убиться веником! Я кое-кого на тебя похожего видела! — она дотронулась до уголка глаза. — С таким вот разрезом, острохарактерным, точно! Ну что ты сидишь статуей, у Рэнди спроси, он там тоже был!
Асур поднял руку, останавливая поток слов:
— Тихо. Уже спрашиваю.
В запутанных переулках Китай-города века сливаются и наслаиваются один на другой так, что невозможно понять, где начался один и закончился другой. Строгая готика рядом с кирпичными одноэтажками бог знает, какого года, в которых ютятся крохотные фирмы и андеграунд-клубы. Порой действительно — андеграунд, то и дело из подвалов выныривают разнообразного вида творческие личности. Белые храмы смотрят на выкрашенные в пастельные тона особняки, а те стоят стена в стену с безликими бетонными коробками. Выложенная из осколков зеркал рыба глазеет с высоченного бетонного бордюра на прохожих. На стенах медленно выцветают незакрашенные философские надписи, оставленные, вероятнее всего, теми самыми личностями из подвалов. Летняя листва танцует на ветру над памятником Мандельштаму, плющ оплел торец заброшенного морга, под кустами бродят многозначительно щурящиеся полосатые коты.
В переулках Китай-города тихо даже в шумный выходной день. Было тихо.
— Ребята! Гляди! — чуд с фотоаппаратом наперевес восторженно замер, глядя вверх по склону, за забор, набранный из черных штырей. — Там Византия!
— Где?! — остальные трое замерли на полушаге, обернулись.
За штырями уходил вверх довольно крутой склон. Его заботливо превратили в одну сплошную клумбу. Где-то пестрели низкие цветы, едва выглядывающие из-за камней, но внимание в первую очередь привлекали не они, а розы. Мелкие, крупные, алые, розовые, белые… сочная июньская зелень деревьев, белые стены храма и колокольни за ними, и пронзительно-синее небо.
— А что-то в этом есть, — согласилась Лиана. Моряна наклоняла голову так и эдак, оценивая вид. — Красиво.
— Ещё бы Рэнди пропустил кадр. Рэнди!
Гордый сын Ордена возмущенный вопль феи проигнорировал. Азартно блестя глазами, Рэнди мгновенно вскарабкался на парапет, благо наклон позволял. Ему, чтобы балансировать, не было нужды держаться за решетку руками, и чуд вдохновенно примеривался, как увиденное сфотографировать.
— Ну да. Когда это чуды обращали внимание на Зеленый Дом, — Ратислава воровато оглянулась по сторонам и забралась следом.
Лиана и Димка остались терпеливо ждать внизу.
— Византия у них… головного мозга! — бурчала моряна осуждающе.
— Не, головного мозга — это когда исторические талмуды пишут, — чел показал предполагаемую толщину книги. — У Рэнди просто красивый кадр нашелся. Сейчас налюбуются, увековечат и слезут.
— Если фотосессия удастся, я предложил бы назвать её «Эхо Византии». Все-таки это заметно отличается от оригинального образа.
Ребята обернулись на голос разом, как по команде.
— Мне нравится идея, — Рэнди благодарно кивнул и вернулся к «увековечению». — Спасибо!
— Ага, — Славка отцепилась от облюбованного штыря и, не отрывая глаз от незнакомца, стягивала со спины рюкзак.
Лиана отлично знала, что за этим последует.
— Славка, ―страшным шепотом воззвала она. — Не приставай к челу.
— Ага, — люда уже спрыгнула вниз. Подругу она не слушала, потому что уже шарила в рюкзаке на ощупь. Видимо, боялась оторвать взгляд — а вдруг объект куда-нибудь испарится.
Моряна безнадежно махнула рукой, заранее состроив скорбно-извиняющуюся мордашку. Димка даже не пытался встрять, но молчал осуждающе. Раймон философски не отвлекался от дела.
— Извините заранее, если вдруг вопрос обидный, — фея наконец-то обрела нормальный голос. — Я вообще-то генетику изучаю. Ну и немножко этнографией увлекаюсь, — в рюкзаке наконец-то нашарился блокнот с привязанной к нему ручкой. — Вот. У вас такая внешность необычная, что я даже прямо не знаю, как! То есть откуда.
Незнакомец тихо рассмеялся:
— Под предлогом этнографии со мной девушки ещё не знакомились.
— Да я серьезно! — Славка возмущенно топнула ногой. Обута она была, по привычке, в любимые и изрядно растоптанные кроссовки, поэтому звук получился глухой и какой-то несерьезный. — Вы правда — откуда? Я никого похожего вообще никогда не видела!
Чуд обернулся, глядя сверху вниз на собравшуюся компанию.
«Н-ну, — прикинул он, ―Славку можно понять. И этого чела тоже понять можно».
Очень высокий мужчина. Не выглядит ни ходячим скелетом, ни шкафом семь на восемь — скорее, близок к навам по сложению, но это само по себе ничего не говорит. Такие и среди челов случаются, и среди чудов. А вот все остальное ―необычно! Волосы длинные, очень светлые — почти как у Лианы, и очень ухоженные — на солнце так и блестят. Крупные глаза, вытянутые к вискам, совершенно нетипичного разреза. Узкое овальное лицо, прямой — идеальный прямо-таки! — нос, бледные губы.
Должен бы выглядеть ожившей анимэшкой. По всему должен. Но не выглядит!
И ни капли магии не ощущается. Обычный чел необычной внешности, только-то.
— Барышня, — он тихо вздохнул, видно, догадываясь, что отделаться от зеленоглазой девушки не так-то просто. — Как вас зовут?
— Славка. Ратислава то есть, — фея перехватила ручку левой рукой и охотно протянула ладонь для приветствия.
— Я Лиана, — вежливо представилась моряна.
— Дима, — не отстал от неё программист.
— А я Раймон, можно Рэнди — если не будете спрашивать, чем мои родители думали, когда имя выбирали, — чуд спрыгнул вниз, присоединяясь к друзьям.
— Александр, ―новый знакомый пожал всем руки по очереди. — Вы просто гуляете или?
— Или, — Димка указал на рыжего. — Фотографируем Китай-город.
— Хорошая цель. Я гулял просто так, но могу показать несколько интересных мест, а заодно ответить на вопросы вашей очаровательной подруги.
Славка от неожиданности пригнула голову. Растерянно пригладила стоящие дыбом короткие прядки. Сородичи её внешность описывали несколько другими словами.
— Он нам много чего порассказал про Китай-город, про историю, — прокомментировал Дима. — Интересно было. Но Славка — кстати! — так и не сумела утащить волос на экспертизу.
— Ну, не сумела, — смущенно подтвердила фея. — Заслушалась.
Астэйр тем временем лихорадочно рисовал что-то на стандартном листке. Карандаш так и летал над бумагой, и столпившиеся за плечом асура друзья с любопытством смотрели, как появляется портрет.
— Точно, тот самый! — Славка наклонилась ниже, внимательно присматриваясь. Портрет был более чем узнаваем. — Если бы сам светился, как ты…
Астэйр отложил карандаш, размял пальцы. Через силу заговорил:
— Это мой родич. Близкий. Нам повезло, мы родились почти в один год… вы не понимаете, какой это редкий шанс — родич и к тому же ровесник, у нас так редко рождаются дети! Он был такой же, как я. Разведчик во Внешних Мирах. Воин. У нас было очень мало воинов, но я был любопытен и думал — если надо это уметь, чтобы отпустили путешествовать, значит, научусь. Он относился к бою серьезнее, поэтому он пережил войну, ―асур закрыл лицо ладонями. — А я нет.
Астэйр впервые заговорил о Первой Войне — с тех пор, как сказал, что именно тогда погиб и оказался духом в артефакте. Его никто и не стремился расспрашивать, хотя любопытно было всем. Но как можно спрашивать у того, для кого кошмар закончился каких-то двадцать лет назад по личному времени? Асур хорошо держал себя в руках. И даже от Рэнди умудрялся скрывать все эмоции, касающиеся навов.
— Отставить депресняк! — Славка хозяйственно прибрала рисунок. — Что значит «не пережил»? А кто тут с нами сидит, общается? Подумаешь, дух! — фея торжествующе помахала в воздухе рисунком. — Теперь мы будем поиск вести по двум направлениям, вот! Я буду пытаться сообразить насчет технологии, а остальные поищут твоих родичей.
— Поищем! — Димка постучал пальцем по лбу. — Кого, как и где?
— По городу и поищете, вчетвером, — фея не теряла оптимизма. — Один раз он нами заинтересовался, появится и ещё раз.
— Интересно, почему, — Астэйр не открывал лица, и потому фразу произнес глухо, в ладони.
— Ууу, новичок ты в Городе, сразу видно, — посочувствовала Лиана. И стала перечислять, загибая пальцы: ―Чуд, который не хочет воевать. Фея, которая не интересуется ни политикой, ни мужчинами. Чел, который программист и маг в одном лице, пусть слабенький, но все-таки маг!
И я в довесок, ―скромно закончила моряна. — И дружим мы не первый год. Нас даже Лунная Фантазия не рассорила.
―Ага, потому что Рэнди не воевал, а мы у бабушки отдыхали, ―проворчала Славка. — В Сибири. Нетипичные мы для Тайного Города. Чем и гордимся.
* * *
Луна заглядывала прямо в окно — круглая, наглая, яркая. Здесь, на последнем этаже элитной высотки, ей не мешали ни фонари, ни окна соседних домов. Можно было бы задернуть штору, но Славка понимала, что не уснет и в темноте.
«Мечтательница», — пренебрежительно отзывались о ней сородичи. Сильные, способные и умные люды милостиво прощали подобную увлеченность — ведь совершенно не интересующуюся политикой Дома талантливую девочку можно использовать в своих целях. Если, конечно, мама-жрица и королева не заметят и не пресекут.
С того дня, когда Раймон поделился своими бедами, прошел едва ли месяц, а фее казалось — несколько лет. Животрепещущие проблемы и сплетни Зеленого Дома увлеченную наукой девушку всегда интересовали мало. Если бы не троюродная сестра, Ратислава была бы не в курсе многих событий. Красавица и умница Власта, относящаяся к младшей родственнице покровительственно, пунктуально сообщала Славке о самом важном или интересном, чтобы та окончательно от жизни не отрывалась. Только Славка последние новости слушала не то, что вполуха — в четверть. Машинально отвечала что-то вроде: «Ага, как интересно», ―и думала о своем. Власта возмущалась и требовала слушать внимательнее, но не беспокоилось — такое состояние для Славки было обычным.
А зря не беспокоилась.
Фея перевернулась на живот, зарылась лицом в подушку. Астэйр, видите ли, мало понимает в генетике и конструировании! Ей бы так «мало» знать! Что ж тогда могут те, кто понимает «много»?.. И вот бы с ними познакомиться! Славку не умучило осознание собственного невежества, несмотря на то, что до встречи с асуром она казалась себе чуть ли не лучшим экспертом в Зеленом Доме. Девушка любила учиться и, увидев новые горизонты, радостно устремилась на их освоение. Асур хвалил — то ли за обучаемость, то ли за отношение… пойми его, загадочного.
Ей порой даже удавалось забыть, что где-то рядом маячит зловещий Дом Навь, и Сантьяга не упустит из виду малейший намек на появление древнего врага. Только вот Славке все же приходилось выбираться из дома — она могла забыть об обязанностях феи, но обязанности в лице фаты-руководительницы о ней не забывали. Навы тоже не были затворниками. И Славка то и дело на них натыкалась.
И вспоминала о цене за любой неверный шаг.
Луна спряталась за тучу, и девушка наконец-то задремала. Приснилось ей странное: полет на драконе. Драконов она видела, и даже живьем, а не на картинке, но существо из сна оказалось совсем не похоже на красно-рыжих тяжеловесных монстров с крыльями, обожаемых Чудью. Оно было немыслимо изящным, снежно-белым в голубоватый отсвет, словно сотканным из вечных горных снегов и облаков, которые проплывали мимо. Дракон парил, расправив полупрозрачные крылья, ловил восходящий поток ветра. Славка смотрела вперед, туда, где в разрывах кучевых облаков мелькали прозрачные, искрящиеся на солнце шпили. Кто-то бережно придерживал её за талию, но фея не оборачивалась: во сне она прекрасно знала того, кто не давал ей потерять равновесие.
— Что это мне сегодня снилось, а? — Раймон задумчиво разглядывал потолок. Он знал, что для общения с асуром достаточно целенаправленно подумать, но иногда по привычке пытался заговорить вслух.
Вставать и брести на доклад к Арчибальду не хотелось, но кто его спрашивал — надо. А на улице жара… а тут кондиционер и толстые стены старого дома.
«Хрустальный Замок, — после долгой паузы нехотя пояснил Астэйр. — И не тебе, а мне. Мы достаточно совместимы, чтобы ты мог мои сны увидеть… случайно».
«Красивый, — ответил ему чуд. — И Замок, и дракон. А что там Славка наша делала, в твоем сне?»
Асур промолчал. Спохватившемуся Рэнди стало стыдно.
* * *
Духота и тяжкий смог середины лета давили даже вечером, тяжелой шапкой нависая над центром города. Все, кто мог, забивались под кондиционеры — в офисе, в кафе и ресторанах, а самые везучие спешили домой, глотнуть свежего воздуха и отдохнуть.
Славка бесцельно кружила по улицам, то и дело спускаясь в переходы. Ноги гудели, живот подводило от голода, но люда упорно продолжала шагать в никуда. Голова гудела и ныла сильнее ног.
Астэйр очень не хотел задерживаться в чужой голове, пусть сколь угодно дружественной и «совместимой». Асур хотел своё, привычное тело — и помогал изо всех сил, вспоминая и объясняя все, что могло помочь в восстановлении технологии. Хотя, тут было бы уместней не «восстановление», а «изобретение заново». Димка до покраснения глаз клепал аналитические и прогнозирующие программы, Славка до кашля надышалась магическими реагентами, Рэнди просчитывал затраты энергии и при необходимости «менялся местами» с Астэйром. Лиана добывала эрлийские капли для глаз, кипятила молоко с мёдом (действовало лучше иных снадобий), всех кормила — словом, была местным ангелом-хранителем.
Постепенно начинало вырисовываться нечто внятное, но неутешительное. Деньги на необходимые компоненты можно было достать — хоть и вывернувшись буквой «зю». А вот энергию… от предварительных выводов Рэнди Славка приходила в тихий ужас. Дочь жрицы и внук командора войны на отсутствие карманных денег не жаловались, к тому же перспективному будущему аналитику и фее-генетику на службе Дома неплохо платили. Но, чтобы вытянуть конструирование полноценного тела плюс непредвиденные затраты энергии на возможные косяки схемы ―тут никаких аккумуляторов не хватит! Только прямое подключение к Источнику. И, спрашивается — как?
Славка провела рукой по лбу. Ступни болели нещадно, ноги подкашивались. Слева осталась Новая Площадь, впереди был переход. Вернись назад, или нырни под землю и выйди на той сторона — вот тебе метро «Лубянка». Так просто сесть и доехать до дома, дать роздых если не мыслям, то телу.
Не объяснишь же ни королеве, ни великому магистру, почему тебе такая пропасть энергии жизненно необходима. Даже если Славка начнет честно врать про великий эксперимент! Она же не доверенная жрица, с неё не то, что отчет потребуют — будут надзирать ежечасно. А сдавать владыкам Астэйра нельзя. Захотят использовать. Или хотя бы вытрясти информацию. Ага, так он им и дался… представлять, что могут натворить Великие Дома, пытаясь сломить обозленного Первого — пусть существующего в виде духа! — было просто страшно.
Асур и духом может такого наворотить — никому мало не покажется.
И это не учитывая в раскладе навов. И свою собственную дурную голову… или сердце? Что там за высокие чувства отвечает, по последнему слову науки?
Она ведь правда не интересовалась мужчинами. До последнего времени.
«Проще застрелиться…» ―люда, спотыкаясь, побрела вниз.
И услышала гитарные переборы.
— Не уходит закатное солнце, а греет собой горизонт. Все проходит, но если вернется — уже никогда не уйдет.
Молодой светловолосый парень смотрел куда-то в пространство, и пел так, что щемило сердце.
Славка пристроилась напротив, у колонны. Грязноватый мрамор холодил лопатки даже в летней духоте, а по пустому в этот час переходу гуляло причудливое эхо.
— У тебя есть единственный шанс дотянуться до края зари. Здесь не важен отмеренный путь. Важно встать — и пойти.
О да. Шанс им выпал один из миллиарда. Если бы тот черный археолог копал в другом месте. Если бы он не попался масану. Если бы масан оказался из Тайного Города, или менее фанатичным последователем идей Саббат. Если бы он напал не на Рэнди, если бы они не дружили…
Если бы Астэйр оказался не таким опытным магом тогда, тысячелетия назад.
Ты не хотела власти и поклонения, ты хотела узнать все тайны мира? Так иди, вот твоя дорога. И цена за тайны известна — не страшно жизнью рисковать?
— Все, что было далеко, но свято — лежит пред раскрытой рукой. Пусть и целям, и средства воздастся, а путник останется бел. Но подумай, как все же прекрасно, что есть эта цель.
Музыкант теперь смотрел прямо на фею и пел, казалось, для неё. А может, и не казалось. Его, наверное, редко так внимательно слушают.
Незнакомая песня будто отвечала на мысли Славки. Фея благодарно улыбнулась уличному певцу — нет, ей совсем не страшно рисковать и, пожалуй, не жаль платить. Астэйр с бесконечной болью и тоской рассказывал о том, древнем, навсегда утраченном мире. Пытался вместе с ней разобраться с задачей. Интересно рассуждал о мире современном, внимательно слушал Славку и со многими её оценками соглашался. Но ведь он древний, мудрый и высший. Рядом с женщинами его семьи сама королева Всеслава — так, серая мышка, ничем не примечательная. Что ему какая-то фея, даже нетипичная? Он будет ей благодарен, как и всем остальным, но не больше.
— Тебя как зовут?
— Меня? Эрик, — музыкант приглушил струны ладонью.
— Что, правда?
— Нет, конечно, но это имя ничем не хуже других. Мне оно нравится.
— Спой ещё что-нибудь, пожалуйста.
Эрик кивнул, задумчиво перебрал струны. Улыбнулся как-то отсутствующе. И взял первый аккорд.
— Кто породнил нашу жизнь с дорогой без конца? Только любовь…
Славка закрыла глаза. Голос у этого Эрика оказался волшебным. Не в смысле магии, привычной Городу, но такой талант… что он делает в пустом, замызганном переходе? Почему не попался тому, кто смог бы «раскрутить»? И сам не пробивается?
— Ну, а если спросят вдруг — где любимая и друг? Промолчи в ответ с улыбкой, пусть никто не видит сердца поседевшим от разлук.
Астэйр именно что молчит. И Рэнди, который — сам признался — иногда ловит не предназначенные ему эмоции, тоже молчит, из деликатности. Только Ратислава никогда не жаловалась на отсутствие фантазии. Представить страшно, что должен чувствовать тот, кто остался совсем один, а надежда найти родичей призрачна, как неловко наведенный ученицей морок.
Интересно, любил ли он кого-то — там и тогда? Когда был жив… хотя лучше не знать. Просто не знать.
— Дорога без конца — она когда-то выбрала тебя. Твои шаги. Твою печаль и песню. Только вот идти по ней с каждым шагом все больней, с каждой ночью все светлее, с каждым словом все смертельней, с каждой песней все трудней.
«Вот уж точно» ―мрачно согласилась с песней фея. Все смертельней.
— Я, кажется, слишком хорошо угадал с песней, — Эрик озабоченно всмотрелся в её лицо. — Ты плачешь.
Славка раздосадовано потёрла глаза. Мокрые… а этот словно сам не знает, как поёт!
— Ничего. Всё равно спасибо.
За такой концерт и заплатить надо достойно. Люда лихорадочно прикинула, сколько у неё с собой наличности, тщательно вытерла глаза, посмотрела внимательней на музыканта.
Матерчатые кроссовки. Вытертые джинсы, старые, обрезанные под бриджи. Белая майка, разрисованная вручную фломастерами для ткани. Длинные светлые волосы, таким любая люда может позавидовать. Лицо... симпатичное. Нет. Красивое. Очень красивое.
«Так вот почему он в переходе сидит!» ―мысль глупейшая, но ведь, в самом деле — при такой-то освещенности нелегко заметить саму главную особенность его внешности!
— Пятки Спящего! — Славка запустила пальцы в отросшие волосы. — Ой ду-ура я… ой, что ж я не поняла, как вас на самом деле высматривать-то надо!
Эрик смотрел на сумасшедшую с эдаким вежливым недоумением, чуть склонив голову к плечу. А фея нахально подошла ближе и встала нос к носу. Обвиняюще ткнула пальцем в грудь музыканта, даже не собирающегося убегать или исчезать. А ведь мог бы. Астэйр много интересного про мгновенные порталы рассказал.
— Лица у вас симметричные! Ну, офигеть! Ну, как я сразу-то не догадалась спросить, родовое это у них или ваше общесемейное? Признавайся, сколько тебе тысяч лет, о дивное создание? Две? Три? Десять?
— Не угадала, — флегматично пожал плечами подозреваемый. И с улыбкой добавил: — Тысячи ещё нет. Семьсот, или восемьсот, я не помню точно. Можно спросить у родителей, какое человское событие совпало с моим рождением, и посчитать.
Славка даже руку опустила. Догадки догадками, озарения озарениями, но что асур вот так спокойно признается, что вот он — есть.
— Я не знал, что с вами уже кто-то заговорил. Это должны были поручить мне, как самому молодому и к вам близкому.
— Никто на нас не вышел. И не говорил, — у Ратиславы закружилась голова. И холодно стало, словно не жаркое лето вокруг, а середина осени. И губы задрожали. — Мы нашли тут… кое-что. То есть кого. Пошли к Рэнди. Сам пообщаешься.
Асур, так и не назвавший настоящее имя, посмотрел на фею озадаченно. Взял за руку и что-то сделал — она почувствовала плетение незнакомого аркана и прикосновение чужой яркой энергии. Ей стало легче, дрожь и холод ушли, зато слёзы полились — водопадом. Славка сердито утерлась. Приключение заканчивалось как-то слишком стремительно и глупо — Астэйра сейчас заберут сородичи, а что останется им? И оставят ли вообще их? Нет, что за глупости, не навы же это!
Эрик тем временем уже упаковал гитару и был готов идти следом. Глазищи у него были большими и встревоженными. Правда, не настолько «острохарактерно» удлиненными, как у Астэйра и его родича на портрете. И не светились. Конечно, он же не буйнопомешанный самоубийца, чтобы сверкать на весь Тайный Город.
— Пошли, — повторила фея. Взяла музыканта за руку и повела. Мало ли. Передумает ещё…
Месяц спустя
Музыкальный центр играл негромко, да и запись была далеко не из тех, которые слушают, вывернув звук на полную.
Август, в листве зажигающий первые свечи — свечи по тем, кто не выйдет в бездонную осень, тем, кто сорвался, устал, не добрался до неба. Тем, чье паденье расчертит полночную просинь, этим — последним — огнем воплотив чью-то небыль.
Власта решительно нажала на «стоп». Песня, особенно в сочетании с настроениями Ратиславы, её откровенно пугала.
— Славка! — троюродная сестра присела рядом на широкий диван. — Сколько можно сидеть взаперти, гоняя одну и ту же музыку? И где ты её нашла?
— Не одну, — безразлично откликнулась сестра. — Я и другие слушаю. А нашла в человской сети. Власта, прекрати, я в норме.
— От твоей «нормы» наши мамы себе места не находят! — сердито ударила по дивану сестра. — Сколько ты уже хандришь, скажи мне?
— Похандрю и перестану, — Славка отвернулась к спинке. — Заколебали вы меня все… Говорю же — пройдет! И вообще, работаю я.
Волосы она перестала стричь гораздо раньше, чем впала в уныние. Прядки успели отрасти — и перестали беспорядочно лохматиться, завившись в крупные кольца. Ей это очень шло, но Славка не обращала внимания, как всегда.
— Над чем?
— Над теорией одной. Ерунда выходит, вот я и грущу, — это было почти что правдой. Власта, конечно, поняла, что ей не договаривают, но посчитала, что даже такой туманный намек — уже прогресс. И сменила тему: — Не хочешь пойти на наш молодежный турнир? Он уже начался. Обещает быть интересным.
— Что, там твой чуд будет?
Власта посмотрела на сестру почти испуганно. Не догадывались родители. Не подозревали подруги. А вечно погруженная в себя Славка угадала!
— Тебе так не нравятся чуды?
— Мне нравятся и чуды, и челы, и вообще кто угодно, если он вменяемый и интересный, — Славка села, с силой потерла лицо. — Даже если он тат, но таких в дикой природе уже не встречается. Не хочу я туда. Шум, суета, дурочки наши в гламурности соревнуются. Глупо это всё. Я лучше к бабушке съезжу.
— Это тоже хорошая идея, ―про себя Власта подумала, что Белая Дама Василина — женщина суровая и любимой внучке точно сумеет мозги на место вправить. — Но если надумаешь, звони.
Славка кивнула. Дождалась, пока за троюродной сестрой закроется дверь, дотянулась и нажала на проигрывание.
И спутаны тропы, и мысли, и рифмы и даже цвета… Да! Можно уйти, не смотреть, не поддаться, не лезть в небеса — и будешь целее… но это значит быть кем-то иным — а я всё ещё та, кто тебя любит.
Власта вышла из прилизанного подъезда и, печально покачав головой, отправилась по своим делам. Она не заметила, как высокий, очень красивый мужчина с длинными светлыми волосами задумчиво проводил её взглядом — взглядом больших, удлиненных к вискам глаз. В них мелькнула то ли искра, то ли просто солнечный блик.
В убежище, которое старшие асуры по привычке (и в шутку) называли «новым», в самой дальней лаборатории, в емкости под матовым колпаком медленно формировалось тело. Кости, внутренние органы, мышцы — уже сформировались. На не живое, но и не мёртвое тело, похожее сейчас на анатомическую куклу, быстро нарастала кожа. И мозг в нем был — но полностью отключенный, не рабочий, вызвать к жизни его мог только дух… который поселился тут же. Подпитывался энергией аккумулятора, нетерпеливо наблюдая за процессом воссоздания самого себя.
Заново осознав мир тогда, двадцать лет назад, он пришел в ужас. Теория о том, куда приведет «развитие» тёмных, подтвердилась полностью — но лучше бы ей так и остаться теорией. Жуткий, вывернутый наизнанку, потускневший мир, в котором остались только два цвета — тускло-серый и кровавый.
Так Астэйр думал до тех пор, пока не оказался в Тайном Городе. Пока не встретил существо из ало-рыжего луча спектра, мальчишку, самозабвенно и ярко влюбленного в мир, в его красоту, умеющего эту красоту видеть. Они ещё существуют — те, кто понимает, зачем разумные приходят в этот мир! Это была надежда. Если такие живут, не смотря ни на что — и ему, осколку забытого прошлого, есть смысл оставаться в настоящем. Они младшие, бестолковые — но они готовы учиться чему-то, отличающемуся от войны.
Дух потянулся тонкими лучиками-сканерами к своему будущему телу. Уже скоро. Недели две, самое большее три, и он откроет настоящие глаза. И вернется в Тайный Город, там осталось незаконченное дело. Ведь зеленоглазую девочку ничему не надо учить. Она видит и чувствует, как асур. Она любит мир так, как умеют любить только они, первые жители Земли. Она совсем-совсем чужая там, в своём Великом Доме. А знания, что знания? Их ведь так просто пополнить.